Страна-фейк

Кинодокументалиста Виталия Манского пригласили в Северную Корею для съемок агитки про девочку, которая вступает в пионеры.

Манский задание выполнил, фильм снял. Параллельно Виталий пытался кинодокументировать жизнь в Северной Корее как она есть, хотя ему в этом постоянно препятствовали и постоянно создавали для него чисто постановочные эпизоды.

В результате Манский сделал еще один фильм, где кадры из агитки перемежаются тем, что он там сумел снять. Картина получилась, на мой взгляд, очень интересная: меня всегда интересовало, как живет эта более чем странная страна, которая о самой себе всему миру показывает только какие-то выдумки, фейки.

Эту картину взяли для показа 30 крупнейших фестивалей, несколько стран купили фильм для телепоказа и кинопроката.

А в России 7 кинотеатров из 20, несмотря на договора, отказались показывать картину: видите ли, северокорейские власти по поводу этого фильма заявили ноту протеста.

Фильм Манского можно посмотреть в Интернете - вот он.

Ну и также было очень интересно почитать его интервью для "Нового времени". Несколько цитат.

Когда мы приехали уже снимать, папа чудесным образом превратился в инженера на образцово-показательной швейной фабрике, мама — в сотрудницу образцово-показательной фабрики по изготовлению соевого молока, а живут они, как оказалось, в самом шикарном доме столицы с фантастическим видом из окна. Правда, линолеум там, изображающий паркет, просто ножницами отрезан и лежит поверх цементного пола — даже не подбит под плинтуса, мебель только что внесли, картинки только что повесили, я улучил возможность и заглянул в шкаф — он был пустой, ванной никогда не пользовались, да там и нет воды, свет включали на время съемок: вообще у меня было ощущение, что дом нежилой и лифт запустили только ради фильма. Но в этом доме хотя бы три подъезда были открыты. А дом напротив — я его обошел, когда мне удалось сбежать от сопровождающих, — в нем вообще не было входа. При этом вечером в нем горели окна, но присмотревшись внимательно, я увидел, что все они горели одинаковыми лампами. Видимо, поставлена какая-то система, которая по вечерам общим рубильником включается, и создается некое ощущение жилого дома, хотя дом не заселен и в нем нет подъездов. Там все — фейк.

...

Но потом мне удалось достать немного их денег, и с сопровождающими я пошел купить каких-то сувениров. Прихожу в универмаг, там горы смешных тетрадок, прошу: мне три тетрадки. Ответ: «Вы не можете их купить». Потом я понял: продавцы, посетители, товары — это не настоящий магазин, это — выставочный зал. В другой раз мы — естественно, с сопровождающими — зашли в продуктовый магазин. Там стоят человек 15–20, все полки снизу доверху уставлены пачками томатного сока. Я спрашиваю, сколько стоит томатный сок. Сопровождающий отвечает традиционное: «Потом расскажем». Я: «Нет, переведите сейчас». Продавщица долго что-то говорит, сопровождающий — мне: «Еще не привезли ценник», — ну или что-то в таком духе. Я говорю: «Хорошо. Сколько стоил томатный сок на прошлой неделе?» Он переводит: «Томатный сок не продается».

...

Это еда, которую при нас привезли упакованной целлофаном, распаковали, разложили на этом столе, поставили, а люди реально боялись к ней прикоснуться. Сопровождающие им говорили: вы ешьте, ешьте. Они смотрели на них: правда можно?

...

Естественно, в Северной Корее запрещено записывать телепередачи, но мы с собой привезли такую установку: мы писали телевизионный сигнал 24 часа в сутки на жесткий диск — на всякий случай. Так вот, там всего два канала, никакой, естественно, рекламы — вместо рекламных пауз клипы о великих вождях, контент — либо передачи, прославляющие вождей, либо чтение чучхе. Даже новостей нет в нашем понимании этого слова.

...

Они знают, что живут плохо только потому, что против них Соединенные Штаты… Когда мы снимали сцену приема детей в пионеры, сопровождающие нам показали на детей — лет семи-восьми, в военной форме, и говорят: «Их родители погибли на войне, это дети войны». Какая война? Последняя война, в которой участвовала Северная Корея, была шестьдесят лет назад! Но они совершенно уверены: где-то идет война, туда уходят северокорейские войска, есть линия фронта, солдаты погибают, а вождь заботится об их детях… Они воюют, они реально воюют.

(От Экслера. Да, меня всегда удивляли фото полчищ северокорейских генералов, обвешанных побрякушками по самые помидоры. При этом страна ни с кем не воюет, но впаривает своему народу, что воюет. Впрочем, есть страны, которые вовсю воюют, но впаривают всем вокруг, что ничего подобного.)

В Северной Корее выходит три газеты. Кстати, газеты запрещено вывозить из страны и их запрещено использовать как бумагу. Так вот, все газеты издаются по одному лекалу. Первая страница — это лик вождя на всю полосу с небольшим текстом. Вторая страница — это четыре лика вождя уже в каком-то наборе с чем-то и небольшие к этому тексты. Третья страница — это восемь ликов вождя, как правило, какие-то общие фотографии. И четвертая страница — это фотографии свершений, а в самом углу — события в мире: маленькие тексты с еще более маленькими черно-белыми фотографиями, где сообщается о забастовках, катастрофах, падениях самолетов. Каждый день за этими газетами стоит очередь в киоски.