Троицкий интересную вещь рассказал

Послушал Артемия Троицкого в "Персонально ваш". С ним говорили о белорусских протестах, и он интересную вещь рассказал про протесты в Чили, которые Артемий видел собственными глазами.

И, конечно, с таким народом Лукашенко с помощью его этих примитивных горилл не справится никогда. Но я надеюсь, будет сделан еще один шаг. Мне это напомнил мой собственный опыт. Дело в том, что ровно год назад, практически всю осень — октябрь, ноябрь прошлого года я с семьей провел в Южной Америке. И, в частности, где-то месяц примерно мы были в Чили. И в это время там как раз, если вы помните, происходили революционные события, массовые демонстрации. Это было очень похоже, почти копия того, что происходит в Белоруссии.

То есть каждый день в центре города 100, 200, 300 тысяч человек, а по каким-то особо праздничным дням типа выходных — до 2 миллионов человек, скажем, выходило на улицы города Сантьяго. И точно такая же картинка: имеется веселый митингующий народ, и против него, соответственно, водометы, слезоточивый газ. Кстати, наглотался сполна тогда, потому что тоже участвовал в манифестациях. Резиновые пули, дубинки и так далее.

Но что они там сделали? Причем методом полной, стопроцентной самоорганизации. Никто там ничего не призывал и никому денег не платил. Там они создали такую ячейку, что ли, под называнием «первая линия». И это были ребята, как правило, из бедных районов, но молодые, крепкие ребята, которые специальным образом экипировались. То есть они были в шлемах. Это или велосипедные шлемы, мотоциклетные шлемы или шлемы, отбитые у полицаев. Они были в наколенника, и они были со щитами, опять же самодельными или щитами, отбитыми у силовиков. В руках что-то вроде бейсбольных бит. И если митингующих было, скажем 500 тысяч, то это первой линии, их было ну, 2 тысячи, не больше. То есть это такая узкая цепочка. И вот они выстраивались перед основной массой митингующих. Там были абсолютно всё, опять же, как в Белоруссии, от школьников до пенсионеров, и от рабочего класса до артистов балета.

Они выстраивались перед ним такой защитной пленкой, цепочкой и не давали полицаям простых людей избивать. То есть они брали на себя удар полиции, не давали бить женщин, подростков, стариков и так далее. принимали на себя этот удар, ну и давали сдачи. Я считаю, что это, что абсолютно необходимо, чтобы сделали и белорусы тоже.

Потому что я общаюсь с людьми там, в стране, и, естественно, я им тоже об этом говорил. У них есть один единственный контраргумент, что, «если мы будем отвечать, это спровоцирует эскалацию насилия». И я думаю, что это главная ошибка. Потому что совершенно не обязательно. Есть шанс, что будут эксцессы. Но я знаю наших ментов. Это, в общем-то, трусы. И они избивают людей не потому, что они садисты от природы, тем более, не потому, что они сильно любят Александра Лукашенко. Они избивают людей, потому что им позволяют это делать.

Вот до тех пор, пока народ не будет сопротивляться, не будет давать симметричный, адекватный отпор, эти избиения, в том числе, этот ужас избиения женщин, избиений, когда пятеро на одного — вот в Чили этого не было, то есть сколько я смотрел съемок, кадров и так далее, там до этого не доходило, именно, потому что была эта самая «первая линия», — так вот если всем этим ребятам, я имею в виду полицаев, давать отпор, они не будут, скорей всего, стрелять из огнестрельного оружия, он, скорей всего, просто ретируются. Они смоются, они струсят. Поэтому это трусы, конечно. Только трусы может быть в полном обмундировании на службе по избиению женщин.

Так что, я думаю, что не имеет смысл тут много спорить, что будет эскалация насилия. Нет, думаю, что просто эти люди заткнутся, смоются и больше не вылезут. По крайней мере, надо попробовать дать отпор. Я не призываю ни в коем случае к каким-то погромам, поджогам, всему такому прочего — это в Чили тоже, к сожалению, было, хотя и не в таких уж гигантских масштабах — к этому я не призываю. Но к тому, что бы подставлять вторую щеку после того, как тебе засадили дубинкой по первой — вот к этому я тоже призвать никак не могу. Надо уметь защищаться. И это, я считаю, должно быть первейшее качество любой революции.